Что было изначально.

Моя однокомнатная квартира, наследство мамы. Сдавалась долгое время, из которого пять лет эти деньги шли на оплату обучения сына. Двухкомнатная квартира, наша с сыном в равных долях – наследство мужа; как только Миша начал работать, сразу принялся вкладываться финансами в быт, траты не делили, кто что купил/кто за что заплатил. Ссоры отсутствовали напрочь – делить нам было нечего: я не лезла в его зарплату и личную жизнь, не была против изредка ночевавших девушек. Зато была забота: поставить чайник, разогреть ужин, сварить с утра кофе – это всё работало в обе стороны.

Как стало после появления Ани.

Миша согласовал её проживание у нас в квартире. Аня с энтузиазмом взвалила на себя часть забот о доме, когда была свободна – готовила на всех. Всегда улыбалась, была приветлива, вежлива, советовалась по мелочам. Я нарадоваться не могла, как сыну повезло с девушкой. Финансы так же никто не считал – Аня училась на последнем курсе, не работала, мы с Мишей оплату коммунальных услуг и продуктов делить не стали.

Как стало после свадьбы Ани и Миши.

Атмосфера дома накалялась постепенно. Аня так же улыбалась мне в лицо, позволяя себя маленькие демарши в мою сторону: посуду помоет, мою тарелку в раковине оставит, или мыло не то купит (я пользуюсь только одной маркой, на большинство остальных не нравится реакция кожи), или вместо обезжиренного творога купит 5-процентный, а потом руками разведёт – ой, не посмотрела.

Помимо второй мыльницы появилась “их” полка в холодильнике. Как только Аня нашла работу, так и появилась. Дальше мало то расходится с повествованиями коллег, побывавших в моей шкуре, то есть – поживших в одной квартире с избранницами сыновей. Если кратко, Аня была готова высчитывать литры горячей воды, которые я тратила на ежедневный душ.

Так мы дошли до раздела счетов по количеству проживающих, до раздельной готовки и до графика уборки. Всё это сопровождалось заявлениями жены сына в таком духе: “Мы Вас практически содержим, а нам о себе думать надо!”

После рождения внучки стало ещё хуже.

Стоило Ане приехать из роддома, как первым делом она отправила Мишу ко мне на разговор. Если кратко: у них семья, дочка, которой скоро понадобится своя комната, а у меня есть квартира. Думаю, смысл понятен: собирайся, мама, ты – лишняя.

Я отказалась. Если дочери Ани и Миши нужна отдельная комната – то это забота только Ани и Миши. Возможно, если бы Аня не утроила весь этот делёж и высчитывание копеек в квитанциях, я бы и съехала. Но я ясно ощутила, что меня хотят выжить. И хотели, именно поэтому Аня всё это и устраивала, чтобы я долго не думала, получив это предложение собрать чемодан.

Рождение ребёнка – плюс расходы, минус часть заработка матери. Аня стала ещё хуже, вплоть до того, что она стучала ко мне в ванную комнату и кричала, что я долго, и она не собирается за меня платить.

Внучка немного подросла, стала часто ко мне заглядывать.

Особенно по вечерам, когда я возвращалась с работы. Аню это раздражало, она вламывалась, забирала девочку так резко, что внучка начинала плакать. Сквозь рёв, рвущий мне душу на части, Аня кричала: “Бабушку из себя строит! Лучше бы перестала из нас деньги тянуть!” Я так и не смогла понять этих обвинений: их продукты не трогала, ремонт сама сделала, перестала спорить с Аней после её калькуляции квитанций.

Они решили брать ипотеку.

Аня так и сказала: “Давайте разъезжаться, мы много на Вас тратим!” Первоначальный вариант “разъезда” меня не устроил: мне – четверть от стоимости квартиры, остальное – им. Поставили перед фактом, хоть бы сказали, ради приличия: “Мама, ну сама всё понимаешь, у тебя жильё есть, нам бы первый взнос побольше, давай так сделаем, а?” Ради внучки – думать бы не стала. Но когда это озвучено с такой претензией, ещё и всё за меня решили, как деньги с продажи квартиры поделить – я разозлилась.

Пока квартира продавалась, Аня с Мишей и ребёнком жили у Аниных родителей, я у себя в однокомнатной. Продали, деньги поделили. Они хотели трёхкомнатную – им банк столько не одобрил, плюс пока жили у сватьи, сделали ей ремонт на кухне из тех денег, что Миша получил.

Миша и Аня взяли в ипотеку двухкомнатную квартиру.

Они могли взять кредит и выплатить мне за мою половину, если бы Аня не упёрлась, что нужно именно три комнаты, а пришлось брать ипотеку с дикой переплатой. Переплата была бы поменьше, если бы не покупка шубы для сватьи и не траты на риэлтора.

Первое время Аня радовалась, я так полагаю, основания, судя по её логике, были – они перестали “содержать” меня. Глупости с этим содержанием: у меня средняя зарплата и ещё были деньги от арендаторов до размена квартиры. Пока Аня всё не поделила, скорее я их содержала: после того, как жена сына всё это придумала, у меня стало оставаться значительно больше средств к концу месяца.

Они не рассчитали своих сил.

В стремлении разъехаться, Аня и Миша забыли о небольшой арифметике: “содержать” работающую меня было намного выгодней, чем они сейчас платят банку. Ведь расходы выросли намного больше, чем доходы, даже с учётом возвращения Ани на работу. Ещё внучка в садик пошла, больничные, лекарства.

Миша позвонил через пару месяцев после их новоселья, на которое меня никто не позвал. Сын попросил деньги, обещая вернуть. Я уже была готова потянуться за кошельком, как услышала в трубке Анин голос на заднем фоне: “Пусть даёт, а то жирует там одна!” Жирует… Странно, а разве я не должна была голодать после лишения “содержания”?

Денег не дала, внучку не вижу, сына лишилась. Зато в полку свекровей-мегер прибыло. Самое обидное, что я слова плохого Ане никогда не говорила. Но, видимо, матерей мужа принято ненавидеть сразу после свадьбы.

Записано со слов Натальи Ж.